@article{Gurevich, author = {Gurevich, Pavel S.}, title = {Специфика характеров в системе духовных координат Эдуарда Шпрангера (продолжение) [The Specificity of Characters in the System of Spiritual Coordinates of Eduard Spranger (continued)]}, series = {Философия и культура [Philosophy and Culture, No. 3 (2015), 337-341. [ISSN: 1999-2793]}, journal = {Философия и культура [Philosophy and Culture, No. 3 (2015), 337-341. [ISSN: 1999-2793]}, abstract = {Конструирование человека - параноидальное устремление нашего времени. Человека, оказывается, можно моделировать. Почти как в известной песне, >я тебя слепила из того, что было<. Однако постмодернисты вовсе не снимают с повестки дня проблему целостности человека. Основной тезис иной: если не >разъять< человека, то собранный образ человека обнаружит свою хорошо знакомую трафаретность, стереотипность. А это не годится. Фрагменты человека должны обрести необходимую пластичность, готовность к неожиданным комбинациям. Персонаж, которого на протяжении многих веков описывали в качестве индивидуальности, уступает место «дивиду», автономному фрагментарному образованию. В данной статье автор продолжает критический разбор типологии людей, представленных Э. Шпрангером, как выражение той или иной человеческой ценности. Немецкий учёный полагал, что изменение образования раскроет эти возможности. Однако более обстоятельной оказалась ценностная ориентация, которая рождает данный характер. Автор использует методы и принципы философской антропологии. Он опирается на разнообразные попытки создать классификации людских характеров. При этом анализируются и психологические концепции. В частности, характерология Э. Шпрангера сопоставляется с типологией социальных характеров у Э. Фромма. Характерология Шпрангера впервые в отечественной литературе становится предметом критического анализа. Автор указывает на произвольность принципа, из которого исходит немецкий философ, описывает различные духовные установки, которые лежат в основе того или иного образа жизни. В деятельности конкретного человека преобладает, как правило, одна из этих установок. Выделяя основные ценности, на которые ориентируется человек в его поведении и которые в конечном счёте предопределяют его поведение. Однако Шпрангер не учел, что в каждой из этих сфер нередко оказываются люди с прямо противоположными психическими качествами и особенностями. Его принцип в статье характеризуется как достаточно абстрактный. В статье показано, что анализ рыночной ориентации Э. Фроммом даёт более развёрнутое представление об экономическом человеке.}, language = {ru} } @article{Gurevich, author = {Gurevich, Pavel S.}, title = {Неодолимые соблазны лжи [Irresistible Temptations of Lies]}, series = {Психология и Психотехника [Psychology and Psychotechnics], Vol. 84, No. 9 (2015), pp. 865-868. [ISSN: 2454-0722]}, journal = {Психология и Психотехника [Psychology and Psychotechnics], Vol. 84, No. 9 (2015), pp. 865-868. [ISSN: 2454-0722]}, abstract = {Статья посвящена неукротимому человеческому искушению - лжи. И. Кант считал, что обман, заблуждение являются несомненным злом и учил правдивости Немецкий философ полагал, что увлечение ложью разрушает общество. Однако другие философы были не столь категоричны в этом вопросе. Ф. Ницше, к примеру, считал, что истина не может быть основой общественного бытия, равно как и ложь. Автор статьи обращает внимание на парадоксальную переплетённость обмана и правды в индивидуальной и социальной жизни. Он отмечает, в частности, что искусство, вскормленное иллюзией, нередко раскрывает истинные проблемы человеческого существования. В статье использована методология философской антропологии, которая позволяет видеть в каждом феномене его противоречивые стороны. Тяга к истине и лжи рассматриваются как трудно насыщаемые потребности человека. В статье впервые ставится вопрос о последствиях общего увлечения истиной и ложью, показывает опасность организации общественной жизни на массовой иллюзорности или обмане. С этой точки зрения, подвергнуты критическому разбору концепции И. Канта, Ф. Ницше и Э. Фромма. Американский мыслитель, трактуя позицию Фрейда, обратил внимание лишь на постижение истины в процессе терапевтической активности, игнорируя парадоксальное стремление людей к грёзе, галлюцинаторным и виртуальным аспектам жизни.}, language = {ru} } @article{Gurevich, author = {Gurevich, Pavel S.}, title = {Неодолимые соблазны лжи [Irresistible Temptations of Lies]}, series = {Психология и Психотехника [Psychology and Psychotechnics], Vol. 84, No. 9 (2015), pp. 865-868. [ISSN: 2454-0722]}, journal = {Психология и Психотехника [Psychology and Psychotechnics], Vol. 84, No. 9 (2015), pp. 865-868. [ISSN: 2454-0722]}, abstract = {Статья посвящена неукротимому человеческому искушению - лжи. И. Кант считал, что обман, заблуждение являются несомненным злом и учил правдивости Немецкий философ полагал, что увлечение ложью разрушает общество. Однако другие философы были не столь категоричны в этом вопросе. Ф. Ницше, к примеру, считал, что истина не может быть основой общественного бытия, равно как и ложь. Автор статьи обращает внимание на парадоксальную переплетённость обмана и правды в индивидуальной и социальной жизни. Он отмечает, в частности, что искусство, вскормленное иллюзией, нередко раскрывает истинные проблемы человеческого существования. В статье использована методология философской антропологии, которая позволяет видеть в каждом феномене его противоречивые стороны. Тяга к истине и лжи рассматриваются как трудно насыщаемые потребности человека. В статье впервые ставится вопрос о последствиях общего увлечения истиной и ложью, показывает опасность организации общественной жизни на массовой иллюзорности или обмане. С этой точки зрения, подвергнуты критическому разбору концепции И. Канта, Ф. Ницше и Э. Фромма. Американский мыслитель, трактуя позицию Фрейда, обратил внимание лишь на постижение истины в процессе терапевтической активности, игнорируя парадоксальное стремление людей к грёзе, галлюцинаторным и виртуальным аспектам жизни.}, language = {ru} } @article{Gurevich, author = {Gurevich, Pavel S.}, title = {>О гнев любви, О ненависти нежнОсть< [>Oh, the Anger of Love and the Tenderness of Hatred<]}, series = {Философия и культура [Philosophy and Culture], No. 11 (2014), pp. 1549-1554. [ISSN: 1999-2793]}, journal = {Философия и культура [Philosophy and Culture], No. 11 (2014), pp. 1549-1554. [ISSN: 1999-2793]}, abstract = {Статья посвящена философской экспертизе понятия >ненависть<. При этом ненависть рассматривается не только как индивидуальное чувство, но и как социальное явление. Автор озабочен разрастанием ненависти в мировом и отечественном пространстве и пытается показать, что этот грозный симптом чреват непоправимыми последствиями. В исследовании проводится анализ исторических бедствий, продиктованных кипящей ненавистью. Ненависть выступает как возбудитель общественных потрясений. Автор также задумывается над тем, как понизить градус взаимного неприятия, чтобы ненавистнические настроения не оставили после себя выжженное поле рассудочности, накипь дурных аффектов и не породили бы эффект бумеранга. Методы, использованные в статье, связаны с феноменологией социального мышления. Автор опирается на отдельные высказывания философов о ненависти, чтобы создать целостный, гештальтный портрет данного эмоционального состояния. Он использует также положения психоанализа об амбивалентности человеческих чувств, раскрывая вслед за Шекспиром гнев, который скрывается в любви, и нежность, служащую покровом любви. Новизна подхода заключается в том, что ни в философских, ни в этических словарях нет статей, специально посвящённых этому эмоциональному состоянию. Показано, что ненависть является неустранимой чертой человеческой природы. Опираясь на работы Сенеки, Ф. Ницше, Э. Фромма, Ж.-П. Сартра, а также примеры из мировой и отечественной истории, автор раскрывает различные грани данного феномена, его социальные, психологические и антропологические корни.}, language = {ru} } @article{Gurevich, author = {Gurevich, Pavel S.}, title = {Трeхчленная модель личности Вильгельма Раиха [Three-term Personality Model of Wilhelm Reich]}, series = {Психология и Психотехника [Psychology and Psychotechnics], No. 11 (2014), pp. 1137-1141. [ISSN: 2454-0722]}, journal = {Психология и Психотехника [Psychology and Psychotechnics], No. 11 (2014), pp. 1137-1141. [ISSN: 2454-0722]}, abstract = {О психоаналитическом наследии В. Райха написано немало: проанализированы его взгляды на бессознательное, отмечен его взгляд на телесную терапию и представлены возможности телесно-ориентированного психоанализа. Исследователи отмечали также вклад Райха в теорию характеров. Райх видел огромный потенциал здоровья в спонтанных обнаружениях психики. Однако до сих пор не выявлен социальный смысл его учения. В годы, когда он стал приобретать известность, классический психоанализ уже постепенно уступал место неофрейдизму. К. Хорни и Э. Фромм обратили особое внимание на роль социальных факторов в диагностике и лечении пациентов. Они критиковали фрейдизм за игнорирование социальных и культурных факторов в формировании личности. Приверженцы классического психоанализа, обороняясь, упрекали неофрейдистов в принижении роли внутрипсихических и биологических факторов развития индивида. В. Райх остался в стороне от этих направлений. Однако ему принадлежит интересная по замыслу трехчленная модель личности. Автор статьи опирается на методы социальной психологии, которая позволяет выявить роль социального окружения в распознавании невротических симптомов. Вместе с тем при анализе учитывается методы исторического рассмотрения проблемы. В частности, учение Райха помещается в контекст того периода истории психоанализа, когда классический психоанализ постепенно замещается неофрейдизмом. Новизна подхода к теме связана с рассмотрением трёхчленной модели личности В. Райха. Данная модель указывает на приоритетность Райха в выдвижении социально-культурной тематики. Будучи ортодоксальным приверженцем З. Фрейда, В. Райх тем не менее приблизился к пониманию несомненной значимости политики и культуры в становлении личности. В этом отношении, по мнению автора статьи, он даже опередил работы К. Хорни и Э. Фромма, хотя и не достиг той глубины социально-культурного анализа, который присущ неофрейдизму. В. Райх изменил представление о структуре личности у Фрейда. По сути дела создатель психоанализа создал модель психики, в которой отсутствовал культурный контекст. Общее указание Фрейда на роль супер-эго, на родительские запреты, на возможность морального самоосуждения получили более чёткое оформление в модели В. Райха.}, language = {ru} } @article{Gurevich, author = {Gurevich, Pavel S.}, title = {От З. Фреида к М. Кляин [From S. Freud to M. Klein]}, series = {Психология и Психотехника [Psychology and Psychotechnics], No. 2 (2013), pp. 111-114. [ISSN: 2454-0722]}, journal = {Психология и Психотехника [Psychology and Psychotechnics], No. 2 (2013), pp. 111-114. [ISSN: 2454-0722]}, abstract = {Мелани Кляйн (1882-1960) - представитель английского психоанализа. После формирования классического психоанализа Фрейда дальнейшее его развитие пошло сразу по нескольким направлениям. Одно из них - неофрейдизм (Г. Олпорт, Э. Фромм, К. Хорни). Сторонники этого направления упрекали Фрейда в том, что он мало внимания уделял социальным аспектам. В статье делается попытка реконструкции детского поведения согласно открытиям Мелани Кляйн.}, language = {ru} } @article{Gurevich, author = {Gurevich, Pavel S.}, title = {Магия персонификации [The Magic of Personification]}, series = {Психология и Психотехника [Psychology and Psychotechnics], Vol. 59, No. 8 (2013), pp. 721-725. [ISSN: 2454-0722]}, journal = {Психология и Психотехника [Psychology and Psychotechnics], Vol. 59, No. 8 (2013), pp. 721-725. [ISSN: 2454-0722]}, abstract = {Психика человека постоянно порождает процесс очеловечивания. На земле, в небесах и на море она усматривает присутствие образа человека. Вот почему, если исходить из общей антропологической теории, а не только из соображений, навеянных концептуальным осмыслением телевидения, на экране постоянно нужен человек. Никакая выгородка, никакая бутафория, никакое множество безличной информации не может заместить потребности видеть на мерцающем квадрате живое человеческое лицо. Такова магия персонификации... Автор показывает, что это не прихоть, а всепоглощающая страсть. Может быть, это вообще глубинная человеческая потребность, некое универсальное свойство хомо сапиенс. Но правомерно ли выделять только это качество? Ведь, возможно, есть и иные, не менее значимые? Многие философы, в том числе А. Шопенгауэр, К. Ясперс, Э. Фромм и другие, пытались осмыслить природу человеческих потребностей. В статье выделяются главные человеческие потребности. Потребность в выживании, самосохранении, продолжении рода, что и говорить - важное дело. Не станешь помышлять о персонификации, если над тобой нависла угроза голода, смерти, стихийного бедствия. Все правильно. Но инстинкт самосохранения заметен у каждого животного. Нужда в пище, сексуальность, по мнению Шопенгауэра, все это естественные склонности. Потребности эти не специфически человеческие.}, language = {ru} } @article{Gurevich, author = {Gurevich, Pavel S.}, title = {Зодчии нового поколения [Architect of the New Generation]}, series = {Философия и культура [Philosophy and Culture], No. 11 (2012), pp. 4-9. [ISSN: 1999-2793]}, journal = {Философия и культура [Philosophy and Culture], No. 11 (2012), pp. 4-9. [ISSN: 1999-2793]}, abstract = {Человек не является подобием машины, которая обладает набором разных свойств и характеристик. В бытии человека обнаруживаются экзистенциальные противоречия. Ведь он рождается в природе, а живет в обществе. Человек имеет инстинкты, но располагает и сознанием. Он животное и неживотное. Потомок Адама - природное создание, но он имеет и божественную природу. Человек, по определению Э. Фромма, едва ли не самое эксцентричное создание универсума.}, language = {ru} }